Выше было показано, как буржуазная историография, стремясь замаскировать «грязные средства» возвышения рыцарей новой промышленности, изображает капиталистическую промышленную систему почти исключительно детищем торговли вообще и внешней торговли в частности.
Но было бы, однако, ошибкой преуменьшать роль торговли в процессе первоначального накопления капитала в Англии.
Известно, что до наступления капиталистической эры денежный капитал был единственной противостоящей земледелию формой богатства, капиталом вообще.
Таким он по преимуществу оставался и в первые десятилетия XVII в. Все, что мы узнали об условиях развития капиталистической промышленности в этот период, как нельзя лучше объясняет, почему денежный капитал лишь в незначительной степени успел к 40-м годам превратиться в капитал промышленный, почему, несмотря на жестокую эксплуатацию мануфактурных рабочих, промышленное применение капитала все еще оставалось наименее привлекательным для него полем деятельности, наименее прибыльной формой его использования. Даже в той сфере, где торговый капитал подчинил себе промышленность, купец только номинально был предпринимателем. Олицетворением капиталиста в XVII в. еще оставался купец, так как «собственно буржуазною экономическою сферою была в то время сфера товарного обращения».
Львиная доля накопившихся в стране капиталов все еще направлялась в торговлю и ростовщичество. Недаром английские экономисты первой половины XVII в. в один голос объявляют торговлю «основой процветания государства», «главным условием его благоденствия», наиболее легким и скорым путем обогащения и смешивают деньги с капиталом, золото — с богатством.
Для представителей монетарной и меркантильной системы создание сокровищ было конечной целью обращения. Отсюда их готовность принести «потребности своей плоти в жертву золотому тельцу».
Английские экономисты XVII в. рассматривали мировую торговлю и отдельные отрасли национального труда, непосредственно связанные с мировой торговлей, в качестве единственных источников богатства и денег, производство интересовало их лишь постольку, поскольку оно было источником, питающим внешнюю торговлю товарами.
Сколько бы потребительских ценностей ни производили бы плодородие почвы и прилежание человека, страна не будет по-настоящему богатой, если они не станут товарами для торговли с другими народами. Состояние внешней, а не внутренней торговли — вот что является в их глазах мерилом национального богатства и процветания данной страны. В этом их убеждал живой пример Голландии, Венеции и Генуи.
Для нас в данном случае совсем не важно, что адепты этих воззрений принимали видимость явлений за их сущность в этом сказывалась их историческая ограниченность, обусловленная зачаточным состоянием самого капиталистического производства. Для нас эти воззрения, служат сами по себе красноречивым свидетельством роли и значения торговли в Англии в первые десятилетия XVII в.
К началу XVII в. внутренний обмен уже давно вышел за рамки местных рынков, образовав единый национальный рынок, содействуя дальнейшей специализации отдельных районов.
Но именно поэтому масса мелких товаропроизводителей, преобладавших еще в национальном производстве, оказывалась зачастую на недосягаемом расстоянии от потребителей их товаров.
Между ними выросла фигура скупщика, посредника (middleman), игравшая все более значительную роль во внутреннем товарообмене.
Комментариев: 1 RSS
1 Randymef 19-12-2019 13:23
У Бога добавки не просят.
-----
segelboot mieten sardinien