Для того чтобы выяснить социальные последствия процесса государственной централизации, необходимо также исследовать городскую политику королевской власти и ее аппарата, выяснить, как отражалось на городском сословии усиление центральной власти в стране.
Эта сторона политики английского феодального государства так же, как и его крестьянская политика, никогда специально не исследовалась как авторами работ по истории английских средневековых городов, так и исследователями конституционной истории Англии. Первые сосредоточивали свое внимание на внутригородской истории, не связывая ее с общими проблемами политического развития страны, вторые, исходя из теории надклассовости государства, рассматривали взаимоотношения королевской власти с городами в общем плане усиления королевской власти и ее борьбы с крупными феодалами.
Однако в этом вопросе все буржуазные исследователи молчаливо придерживались той общей схемы политического развития западноевропейских стран в средние века, которая вела свое происхождение с конца XVIII в. и нашла наиболее яркое выражение в работах О. Тьерри и Ф. Гизо. Согласно этой схеме, взаимоотношения между королевской властью и городами в Западной Европе XII—XIV вв. мыслились как отношения союза, который был направлен против феодальной аристократии и являлся основой централизации страны. Английские историки не придавали этому союзу столь большого значения, как французские, поскольку в Англии королевская власть наряду с городами использовала для своего укрепления также мелких феодалов и верхушку свободного крестьянства: Однако и они молчаливо предполагали наличие такого союза между королевской властью и городами, не видя или не затрагивая других аспектов в их взаимоотношениях.
Что такой союз действительно существовал как во Франции, так и в Англии не подлежит сомнению. Он являлся, как отмечал Ф. Энгельс, одним из важнейших элементов политической жизни многих государств Западной Европы XII— XV вв.
Но что это был за союз, каковы были его социальные или политические основы и его конкретные проявления, насколько он был прочен и постоянен? Все эти вопросы, которые даже не поставлены в буржуазной историографии, до сих пор недостаточно ясны.
Не занимались этими вопросами до сих пор и советские исследователи. А между тем без их решения нельзя выяснить ни классовые основы государственной централизации Англии в XIII в., ни предпосылки возникновения здесь новой формы феодального государства — феодальной монархии с сословным представительством. Исследование этих вопросов представляет значительные трудности главным образом в силу разнообразия и фрагментарности источников, которые к тому же далеко не одинаково отражают различные стороны городской политики центрального правительства.
Главными источниками для нашего исследования послужили: .городские хартии XII—XIII вв., по которым можно проследить взаимоотношения королевской власти с отдельными Городами, уже упоминавшиеся королевские распоряжения, так называемые открытые и секретные письма Генриха III и Эдуарда I3, в которых отчасти отразились общие линии королевской политики по отношению к городскому сословию, отчасти ее отношение к отдельным городам, королевское законодательство XIII в. и отчасти судебные протоколы королевских судов. В качестве дополнительных источников нами были привлечены некоторые правительственные расследования, а также парламентские петиции периода правления Эдуарда I и частично Эдуарда III. '
Все эти разнохарактерные источники, за исключением только городских хартий и статутов, содержат очень скудный и случайный материал по интересующему нас вопросу. Правда, материалы, содержащиеся в королевских распоряжениях, судебных протоколах и правительственных расследованиях, знакомят нас с интересными, весьма колоритными подробностями городской жизни, но они носят отрывочный характер, и по ним трудно проследить полностью линию правительственной политики по отношению к городам. Более систематически она отражена в городских хартиях. Но этот источник имеет свои существенные недостатки: материал хартий очень статичен, он очень слабо и с большим опозданием отражает динамику развития взаимоотношений между центральным правительством и городами. Твердо установившаяся еще в XII в. терминология хартий часто скрывает изменения в этих взаимоотношениях, сглаживает их остроту. Что касается законодательства, то оно освещает лишь отдельные стороны городской политики королевской власти, которые по тем или иным причинам стали предметом общегосударственного регулирования, но совершенно оставляет в тени многие другие ее стороны.
Такой характер источников, которые к тому же относятся к разным периодам XIII в., не позволяет сколько-нибудь систематически проследить изменения в политике центрального правительства в отношении городов на протяжении этого столетия. Поэтому нам придется ограничиться лишь общим очерком основного направления этой политики за весь XIII и начало XIV в. в целом. Мы полагаем, однако, что такое вынужденное обобщение правомерно, поскольку общие принципы этой политики на протяжении XIII в. почти не изменялись, но лишь становились все более и более ярко выраженными.
Мы знаем, что горожане в Англии XII—XIII вв., как и во многих других странах Западной Европы, являлись одним из важных социальных факторов процесса государственной централизации и что королевская власть была заинтересована в укреплении и поддержании союза с городами, который значительно усиливал ее политические и финансовые позиции. Уже одно это обстоятельство кладет резкую грань между политикой королевской власти в отношении городского сословия и ее политикой по отношению к крепостному крестьянству. Вместо открытой или скрытой враждебности, завуалированной видимостью невмешательства, мы сталкиваемся здесь не только с признанием гражданского полноправия горожан, но и с достаточно отчетливым стремлением защитить многие из их насущнейших экономических интересов. Это сближает городскую политику королевской власти с ее политикой по отношению к верхушке свободного крестьянства. Наиболее ярким конкретным проявлением этого союза королевской власти с городами было постоянное стремление королевской власти обеспечить развитие торговли, безопасность рынков, торговых путей, кредита, единство монетной системы, выгодные условия для торговли англичан за границей, а также для развития ремесленного производства в городах. Часть этих преимущественно городских интересов, например требование единства мер и весов, отразилась в 35 ст. Великой хартии вольностей. Другие нашли отражение в правительственных распоряжениях и законах XIII в.
Единство мер и весов, а также качественная регламентация наиболее ходких товаров (хлеба, вина, сукон) постоянно поддерживались центральным правительством на протяжении всего XIII в. Эти меры, с одной стороны, облегчали торговые связи между различными районами страны, с другой — обеспечивали монополию производства и торговли за определенным кругом лиц каждой местности. Такая монополия в первые два столетия существования городов была непременным условием развития городского товарного производства и обмена.
Королевская власть на протяжении XIII в. проявляла постоянную заботу о развитии горнорудной промышленности, в которой были весьма заинтересованы города, стараясь создать условия, наиболее удобные для ее процветания. В начале XIII в. король Джон, вопреки интересам феодалов, пошел ради этого даже на такую крайнюю меру, как гарантия личного освобождения всем вилланам, желающим работать на оловян-,ных копях Девоншира и Корнуола 10.
В XIII в. королевская власть санкционировала ряд существенных привилегий для рудокопов, занятых в разных отраслях горнорудной промышленности. Рудокопы оловянных копей Девоншира и Корнуола имели свой суд, изымавший их из-под действия феодальных и королевских судов, они имели право вести рудные разработки на всех тех землях, которые издавна использовались для этого, без согласия их владельцев. Аналогичные привилегии в 1287 г. были закреплены правительством за рудокопами свинцовых копей Дербишира. Привилегиями пользовались также и рудокопы в железных рудниках Динского леса в Глостершире, а также в Карлейле. Привилегии рудокопов в Карлейле, зафиксированные в 1290 г. в кодексе, утвержденном королем, разрешали им, в частности, рубить лес на любых участках, близких к разработкам, кому бы этот лес ни принадлежал. Собственнику же леса разрешалось рубить его только после того, как будут удовлетворены потребности в лесе рудокопов.
Поощрение развития городского ремесла и торговли можно видеть также и в том, что королевская власть в XII и особенно в XIII в. довольно щедро раздавала даже сравнительно мелким городам различные торговые привилегии: право держать городской рынок и получать с него доходы, частичное или полное освобождение горожан от пошлин на территории Англии, право иметь свою купеческую гильдию с вытекающей из него монополией производства и торговли в данном городе.
Правительство по мере своих финансовых возможностей старалось также упорядочить денежное обращение и монетную систему в стране. В связи с тем, что в конце XIII в. в Англии широкое распространение получила неполноценная, преимущественно иностранная монета, в обмен на которую из страны утекали более полновесные английские стерлинги, Эдуард I в 1299 г. издал специальный статут о «фальшивой монете». Статут запрещал ввоз в страну такой монеты и продажу в обмен на нее английских товаров. Вывоз английской монеты и слитков серебра и золота тоже запрещался. В портах были назначены особые лица для контроля за исполнением этих законов, а в Дувре — особый обменный стол для выезжающих и въезжающих в страну. Издавая этот статут, Эдуард I был, очевидно, обеспокоен не столько состоянием торговли в стране, сколько состоянием государственных финансов. Однако статут несомненно был полезен и выгоден прежде всего городскому населению.
В законодательстве конца XIII в. нашло отражение стремление правительства гарантировать кредитные операции, в чем также особенно были заинтересованы горожане. Наибольшее количество исков горожан в королевских судах было связано с долговыми обязательствами. Процедура по этим искам в первой половине XIII в. была очень сложна и дорога. Этим, очевидно, было вызвано издание в 1283 г. «Статута о купцах» (de marcatoribus), иначе называемого статутом Acton Burnelle. Как это видно из его названия, он имел в виду не столько ростовщические, сколько кредитные операции, связанные с торговлей.