Одной из важнейших особенностей английской буржуазной революции XVII в. являлась своеобразная идеологическая драпировка ее классовых и политических целей. Английская революция была последним в европейской истории социальным движением, проходившим под средневековым знаменем борьбы одной религиозной доктрины против другой. Вместе с тем она — первая и единственная из социальных революций нового времени, в которой роль «боевой теории» принадлежала идеологии реформации в форме кальвинизма на английской почве — пуританизму.
Проблема пуританизма как религиозной оболочки буржуазной революции 40-х годов XVII в. была впервые поставлена основоположниками марксизма. Разрешение ее требует ответа на вопросы: о социальной сущности пуританизма, его происхождения и роли в буржуазной революции 40—50-х годов XVII в. и его последующего влияния на идеологию и общественное развитие Англии XVII—XIX вв.
Проблема пуританизма остается по сей день одной из наименее разработанных. Между тем совершенно очевидно, что как актуальные интересы научного изучения истории революции 40-х годов, так и задачи пересмотра «традиционной» идеалистической трактовки этой истории требуют ее настоятельной разработки. Без этого невозможно раскрыть историческое своеобразие буржуазной революции XVII в.
Подчеркивая своеобразие английской революции, буржуазные историки видят в нем либо отражение «естественной приверженности» англичан к средневековой традиции; либо доказательство того, что революция была лишь борьбой за «идеальные», а не за «эгоистические», материальные цели; либо подчеркивают, как это делал историк века Просвещения Давид Юм, что пуританизм — лишь проявление религиозного фанатизма слепой толпы, а вожди пуритан — бесстыдные лицемеры и фарисеи, прибегавшие к библейской фразеологии, чтобы прикрыть свои эгоистические цели в гражданской войне.
Особенно ухватилась за пуританское «обличье» английской революции буржуазная историография, стремящаяся всячески затемнить классовую сущность и историческую закономерность событий 40-х годов. При этом, однако, проблема пуританизма остается нерешенной.
Приведем в качестве примера лишь две работы буржуазных историков. В книге Крауса «Схоластика, пуританизм и капитализм» подчеркиваются, как видно из самого заглавия, «чисто средневековые корни» пуританизма и капитализма. Автор склонен пуританский аскетизм выводить из аскетизма католической церкви, совершенно не видя социально-этических корней и целей пуританской доктрины «воздержания». Точно так же Краус усматривает источник экономической доктрины пуританизма в экономических учениях средневековых схоластов.
По пути Крауса идет и Кнаппен в своей работе «Пуританизм при Тюдорах». В поисках корней пуританизма автор восходит не только ко времени реформации Генриха VIII, но и к реформации в Германии и Чехии и, наконец, к Виклефу.
Совершенно очевидно, что такое вневременное и надысторическое рассмотрение идеологического процесса ни на йоту не приближает нас к решению проблемы. Ибо в каждом отдельном случае остается невыясненным самое важное, а именно: какого рода факты реальной действительности нашли свое отражение в преемственности одних идей и в забвении других? какими реальными причинами объясняется новая интерпретация старых идей?
В данном конкретном случае для науки гораздо более важно выяснить закономерную обусловленность доктрины пуританизма вообще и пуританского аскетизма в частности общественными условиями в Англии XVI в. и запросами тех классов, к которым принадлежали его апостолы.
Классово ограниченная трактовка буржуазной историографией проблемы пуританизма проявляется в очевидной путанице и в противоречиях при оценке отдельных сторон этой проблемы.