Едва ли не самой колоритной фигурой той эпохи был видный вигский лидер Роберт Уолпол, бессменно стоявший во главе правительства с 1721 до 1742 г. Возглавляя одну из вигских группировок, наиболее тесно связанную с буржуазными кругами, он впитал в себя все пороки своего века и своего класса.
Выходец из типичной помещичьей семьи, потомок мировых судей, полковников милиции и членов парламента, Роберт Уолпол, вероятно, умер бы «деревенским джентльменом», если бы с первых шагов своей политической карьеры не пошел на союз с воротилами Сити.
Прорвавшись к власти, он стал одним из самых богатых людей Англии, получая колоссальные взятки от поставщиков, искателей карьеры, колониальных дельцов. Он жил как крупнейший магнат, соря деньгами, устраивая роскошные балы, скупая произведения искусства. Мораль века была такова, что Уолпол почти не скрывал источников своего богатства. Во время премьеры пьесы Джона Гэя «Опера нищих», когда скупщик краденого пел: «И министр великий считает честным себя, как и я», сам «великий министр» невозмутимо сидел в ложе. А когда со сцены прозвучали слова:
Коль бичуешь порок,
Будь умен себе впрок,
Не задень при дворе никого,
Взятки станешь бранить,
Каждый станет вопить,
Что ты метишь, наверно, в него,
Уолпол громко потребовал повторения этой песенки. Зал поддержал его взрывами аплодисментов, и трудно сказать, чего в них было больше — благодарности к актерам или восхищения наглостью и успехом Уолпола, которым втайне завидовали многие из зрителей.
Знаменитый романист Даниэль Дефо писал: «Я видел изнанку всех партий, всех их претензий и изнанку их искренности, и... я говорю о них: все это — простое притворство, видимость и отвратительное лицемерие каждой партии, во все времена, при всяком правительстве... Их интересы господствуют над их принципами».
Вся Англия знала, что парламентские выборы не имеют ничего общего с действительным волеизъявлением не только народа, но и четверти миллиона избирателей. В сельских избирательных округах вопрос об избрании того или иного кандидата решался обычно крупным лендлордом, от которого зависели и которому не решались противоречить соседи — средние фригольдеры и сквайры. Почти половина «депутатов» вообще не избиралась, а проходила в парламент от так называемых гнилых местечек — маленьких населенных пунктов, находившихся в собственности лорда. Здесь лорд бесцеремонно назначал члена парламента, обычно продавая этот пост за 1,5—2 тыс ф.ст. Но если кандидату приходилось все же бороться за место с конкурентом, он обращался к прямому подкупу избирателей — благо, их было немного. Избиратели настолько привыкли получать взятки, что считали их вполне законными источниками дохода. Остроумная сатирическая комедия Генри Филдинга, одного из крупнейших английских писателей XVIII в., «Дон Кихот в Англии» на том и построена, что избиратели некоего города пришли в ужас от того, что на предстоящих выборах ожидается лишь один кандидат: ведь, не имея конкурентов, он не станет давать взятки.
Роберт Уолпол недаром говорил о парламентариях: «У каждого из этих людей есть своя цена». Точно так же, как член парламента покупал свой мандат у лорда, контролирующего «гнилое местечко», или у избирателей, правительство покупало самих членов парламента.
Итак, объективно прогрессивный процесс формирования парламентской системы проходил в уродливых формах, сопровождался чудовищным казнокрадством, взяточничеством, стяжательством правящей олигархии. Именно против этих пороков, извращавших самую сущность парламентаризма, была направлена гневная критика и меткая сатира передовых людей Англии, прежде всего — блестящей плеяды деятелей английского Просвещения.