Оппортунистические тенденции, проявлявшиеся в некоторых слоях рабочего класса, начали усиливаться в конце 40-х годов. Революционные чартисты, несмотря на неблагоприятную обстановку для борьбы за массы, все же вступили в схватку с буржуазными влияниями и сумели задержать (хотя и не остановить) процесс развращения рабочего класса буржуазными взглядами, вкусами, предрассудками.
Выйдя летом 1850 г. из тюрьмы после двухлетнего заключения, Джонс с головой окунулся в борьбу за восстановление чартистских организаций. Оставшиеся верными старым идеалам рабочие продолжали революционную борьбу и, преодолевая сопротивление оппортунистов, созвали в марте 1851 г. чартистский конвент в Лондоне. Здесь была принята развернутая программа чартистских политических и социальных требований. Не только Хартия, а, как тогда говорили, «Хартия и еще кое-что» — таков был лозунг большинства конвента. Это «кое-что» включало национализацию земли (а не создание мелкой земельной собственности, как настаивала группа О'Коннора), право каждого гражданина на труд либо на полное обеспечение за счет государства и, главное, не слишком четкое, но все же антикапиталистическое требование «немедленной отмены наемного рабства». В такой постановке вопроса, несомненно, сказалось растущее влияние идей научного коммунизма. Не случайно незадолго до принятия программы чартисты впервые опубликовали на английском языке «Манифест Коммунистической партии» (1850).