Как было замечено во введении, и историки вигской школы и их критики без всякой серьезной аргументации пытались изображать парламент в качестве учреждения, которое действовало в интересах всего общества. Представители первого направления исходили при этом из того, что парламент был «общенародным» представительством, а их критики — из того, что он был проводником политики королей, которая была направлена на благо всего народа. Робкую попытку пересмотреть традиционную точку зрения на социальную роль сословно-представительных собраний вообще, как было отмечено, сделали русские ученые М. М. Ковалевский и Н. И. Кареев, подчеркивавшие, что народные массы не были представлены в парламенте, который действовал, исключительно в интересах высших сословий. Однако ни Н. И. Кареев, ни М. М. Ковалевский в сущности не пытались серьезно аргументировать этот тезис об антинародном характере деятельности парламента и не всегда (особенно М. М. Ковалевский) последовательно отстаивали его применительно к ранней истории этого учреждения.
В советской историографии по истории средневековой Англии, которая при оценке социальной роли парламента исходит из марксистско-ленинского учения о надстройке и базисе и о классовой природе государства, это учреждение рассматривается как часть политической надстройки английского феодального общества. Так, академик Е. А. Косминский видит в нем результат компромисса между различными группировками класса феодалов, состоявшегося при участии городской верхушки. Органом господствующего класса считает парламент и прогрессивный английский историк А. Мортон. Однако и Косминский, и тем более Мортон затрагивают интересующий нас вопрос лишь мимоходом, не занимаясь им специально. Настоящая глава посвящена исследованию данной проблемы.
Источники, которыми мы располагаем для этой цели для конца XIII — начала XIV в., в основном те же, которыми мы пользовались для анализа политических функций парламента. К ним добавляются документы, связанные с парламентским обложением: королевские распоряжения о порядке сбора очередных налогов — formae taxatiae — и о назначении сборщиков этих налогов. Ввиду лаконичности и фрагментарности парламентских документов этого периода мы фактически лишены возможности сколько-нибудь подробно показать социальные тенденции деятельности парламента во всех ее многочисленных аспектах. Источники, которыми мы располагаем, позволяют составить более или менее ясное представление об этих тенденциях лишь в области наиболее важных специфических функций парламентской деятельности — в области финансов, в вопросах, связанных с обсуждением групповых и парламентских петиций, и лишь отчасти в области парламентского законодательства.