Теперь нужно выяснить, какова была роль различных классов и социальных групп, как представленных, так и не представленных в парламенте, в подаче и обсуждении петиций, и каково было социальное содержание наиболее важных общепарламентских петиций.
Что касается частных петиций, исходивших от отдельных лиц и подававшихся на имя короля и его совета, то они не представляют особого интереса для выяснения социального облика парламента, так как они и подавались и решались обычно в индивидуальном порядке и помимо парламента. Гораздо интереснее коллективные петиции, исходившие от более или менее значительных групп населения и отражавшие их насущные нужды и социальные интересы. Хотя эти петиции так же подавались на имя короля и ответы на них давались без каких-либо обсуждений в парламенте, но многие из них подавались в парламенте и, как мы покажем далее, являлись результатом каких-то обсуждений и соглашений между всеми его участниками или какой-либо их частью. Среди них мы почти не встречаем коллективных петиций от имени вилланов. За весь период 1272—1307 гг. мы нашли всего 3 таких петиции: 2—в 1290 г. и 1 —в 1305 г. Все они исходят от вилланов старинного королевского домена и содержат жалобы на их лордов, нарушивших привилегии вилланов-сокменов. Очевидно, для крепостного крестьянства сессии парламента не представляли каких-либо преимуществ в смысле подачи петиций на имя короля.
Гораздо более активно пользовались новыми политическими условиями городские общины. За этот же период они подали во время парламентских сессий 46 петиций, в которых отразились различные нужды разных слоев городского населения. Петиции были поданы от 20 городов Англии, среди которых имеются и более значительные и более мелкие города. Эти городские петиции содержат и жалобы на бесчинства соседних феодалов, и просьбы о восстановлении конфискованных королем муниципальных привилегий, и просьбы об изменении размеров фирмы, и о разрешении пользоваться общинными угодьями, и, наконец, жалобы «бедных» горожан на притеснения городских богачей. Все основные вопросы городской жизни нашли довольно яркое отражение в этих петициях. Это указывает на то, что горожане в конце XIII в. достаточно ясно осознавали свои местные нужды, а следовательно, и те выгоды, которые им могли принести коллективные апелляции к королю. Но в то же время в городских петициях XIII в., подававшихся на имя королевского совета или короля, еще совершенно отсутствуют петиции общесословные — от всего городского сословия, требовавшие коллективных, согласованных действий не только в рамках отдельных городов, но и со стороны представителей разных городов. Очевидно, горожане в этот период еще не пытались использовать парламент для таких коллективных воздействий на короля в пользу всего городского сословия.
Само собой понятно, что коллективными петициями на имя короля широко пользовались и представители господствующего класса, как бароны, так и рыцарство. За указанный период, помимо огромного количества индивидуальных петиций, поступивших от феодалов, было подано 19 петиций коллективного типа — 10 от прелатов и баронов и 9 от рыцарей. Причем следует заметить, что эти коллективные петиции заметно отличались от городских петиций и представляли собой уже как бы зародыши парламентских петиций, хотя исходили еще не от всего парламента, а лишь от отдельных представленных в нем групп. Значительная часть этих петиций выражала интересы не отдельных локальных групп класса феодалов (хотя были и такие), но нужды и требования целых сословных группировок в масштабе всей страны. К ним относятся петиции 1285 и 1290 гг., поданные королю от имени магнатов Англии по вопросу о новом подтверждении и точном фиксировании в казначействе всех условий иммунитетных хартий. Такой же характер носила петиция 1292 г. от имени всех непосредственных держателей короля (comites, barones et coeteri magnates, milites et alii qui de domino Rege tenent) с жалобой на то, что их принуждают платить недоимки за щитовые деньги, давно ими выплаченные. К этим петициям можно отнести также просьбу лордов-иммунистов, поданную королю и его совету в 1293 г., дать разъяснение по вопросу о том, можно ли отчуждать без особого разрешения короля вместе с землей иммунитетные права на кроличьи садки, рыбные ловли и рынки. Наконец, такой же тип петиций представляют собой три петиции 1305 г.
Первая из них была подана королю от имени «архиепископов, епископов, прелатов, эрлов, баронов и других добрых людей страны». Петиционеры просили у короля разрешения обложить тальей находившиеся в их владении земли старинного домена ввиду того, что сам он незадолго перед тем обложил тальей свои домениальные земли. Такая просьба опиралась на прочно установившийся обычай, согласно которому крупные магнаты Англии, державшие в своих руках части старинного домена короны, имели право облагать тальей эти земли, когда король облагал свои домениальные владения. Как сама эта просьба, так и перечисление петиционеров свидетельствует о том, что эта петиция исходила от крупнейших феодалов Англии, в руках которых, как правило, находились земли так называемого старинного домена, в свое время отчужденные королями в качестве земельных пожалований своим вассалам.
Вторая петиция 1305 г. перекликается с первой по своему содержанию и по составу петиционеров. В ней «епископы, аббаты, эрлы, бароны и прочие люди королевства» просят короля, чтобы он разрешил им собрать щитовые деньги с их держателей ввиду того, что они лично несли военную службу в Шотландской войне в 1300 и в 1303 гг. Другими словами, петиционеры просили разрешения собрать в свою пользу налог, который должен был бы перейти в королевскую казну, если бы они не участвовали в походах лично, а ввиду их личной военной службы покрыл бы их издержки, произведенные на войне. Ясно, что петиционеры, или во всяком случае подавляющее их большинство, и на этот раз принадлежали к верхушке класса феодалов, ибо едва ли у мелкопоместных землевладельцев-рыцарей могло быть много держателей, которых можно было обложить щитовыми деньгами.
Одновременно от имени эрлов, баронов и прочих людей, лично отправлявших военную службу за свои феоды во время войны в Шотландии, была подана еще одна петиция по поводу щитовых денег. Податели этой петиции жаловались королю на то, что хотя они частично лично выполнили военную повинность, которой они обязаны королю, частично уплатили соответствующее денежное вознаграждение по соглашению с королем (finem) вместо военной службы, тем не менее королевские чиновники из Палаты шахматной доски требуют со всех их феодов щитовые деньги так, как будто бы они не выполнили своей военной службы.
Все эти петиции отличаются от городских петиций тем, что они являются плодом каких-то коллективных обсуждений, происходивших в парламенте, совете магнатов или во всяком случае в кулуарах того или другого. Для того чтобы обращаться к королю с подобной петицией, всем заинтересованным лицам надо было как-то сговориться, выработать какие-то просьбы. В противном случае такая коллективная петиция не имела бы никакого смысла, и петиционеры, как в допарламентский период, могли обратиться к королю по всем этим вопросам в индивидуальном порядке. То, что они во всех этих случаях предпочли коллективные петиции, свидетельствует о первых попытках использовать парламент или совет магнатов, поскольку речь идет о крупных феодалах, для коллективного воздействия на короля. Несколько позднее к такой же форме групповых петиций стали переходить и мелкие феодалы.
До 1305 г. мы не встречаем таких групповых коллективных петиций от их имени. Среди петиций этого периода преобладают локальные петиции от общин отдельных графств.
Но в 1305 г. впервые в парламенте королю была подана петиция другого рода от имени «бедных людей королевства Англии». Петиционеры просили, «чтобы король изыскал средства в отношении людей, назначаемых в расследования, комиссии присяжных и ассизы, которые обычно бывают настолько развращены подарками богатых людей, что при их помощи никак невозможно выяснить истину...». Далее они жаловались на епископов и других духовных лиц, «которые, вопреки интересам короны, стараются вести (в церковных судах) расследования по искам о долгах и другим делам, относящимся к компетенции королевских судов, и берут по этим делам штрафы и возмещения по своему произволу». Эта петиция очень интересна и по содержанию, и по форме. В отличие от трех рассмотренных выше петиций 1305 г., она несомненно отражает нужды и чаяния гораздо более широких слоев населения — мелких феодалов и той части свободного крестьянства, которая так или иначе была причастна к судебным разбирательствам в королевских судах. В то же время петиция, несомненно, направлена против крупных светских и духовных феодалов, которых она обвиняет в притеснениях, чинимых по отношению к нижестоящим слоям свободного населения. Эта петиция послужила только началом для такого рода групповых петиций со стороны низших слоев феодального класса, опиравшихся в этом вопросе, очевидно, и на поддержку верхушки свободного крестьянства.
В 1314 г. и в 1315 г. на парламент были поданы от имени всей общины Англии (de Communaute de la terre) две петиции, носившие одинаковое название — «о лицах, состоящих в тайных сговорах» (de conspiratoribus). Обе они составлены почти в одних и тех же выражениях и содержат жалобы на то, что «во всех городах, бургах, сотнях и ваппентеках по всей Англии такие заговорщики (conspiratores) дают под клятвой обязательство поддерживать и помогать неправой стороне против закона и права и склоняют на свою сторону многих членов жюри, ассиз и присяжных», которые говорят все по их воле, «к великому ущербу и разорению бедных людей страны, которые судятся в королевских и других судах». Далее в петиции указывалось, что «они (conspiratores) угрожают адвокатам в королевских судах и избивают тех, которые защищают своих клиентов против тех, кого поддерживают эти заговорщики, так что они из-за этих угроз не осмеливаются защищать своих клиентов, согласно закону страны, как они обязаны».
Как и рассмотренная выше петиция 1305 г., эти две петиции являлись протестом против ужасающих злоупотреблений, царивших в судебном аппарате феодального государства. Из контекста всех трех петиций, однако, не совсем ясно, чьи же интересы имеют в виду эти петиции. Если судить по их содержанию, то можно думать, что они имеют в виду в первую очередь интересы мелких и средних феодалов и высших слоев свободного крестьянства, которые, как неоднократно подчеркивалось, были наиболее заинтересованы в правильном функционировании правительственных судов. Но этому толкованию как будто противоречит то, что петиционеры во всех трех петициях называют себя «бедными людьми страны». Это как будто бы указывает на то, что петиции выражали пожелания более широких слоев населения — массы свободного крестьянства и горожан. Однако четвертая петиция, близкая к этим по тону и содержанию, полностью подтверждает наше первое предположение.