Английское общее право со времени ассиз Генриха II действительно признавало равноправие вилланов со свободными в уголовных процессах. Здесь принцип exceptio villenagii переставал действовать, и никакие различия в статусе не имели значения. Законодательство XIII в. и юридическая теория вилланства признавали за вилланами право на уголовный иск в королевском суде даже против своего лорда.
Эта специфика английского общего права, как было отмечено, отчасти являлась отражением в правовой надстройке необходимости защиты личности виллана в интересах самого существования феодального строя. Но сама фиксация этого ограничения прав лорда на личность виллана была возможна только в условиях относительной государственной централизации. Поэтому, прежде всего, равноправие вилланов в уголовном процессе было следствием относительно ранней государственной централизации Англии и отражало победу королевской власти над политическими притязаниями феодальной аристократии, победу центрального судебного аппарата над иммунитетными судами. Эта особенность английского права поэтому интересна главным образом именно с точки зрения политических столкновений внутри господствующего класса, той борьбы за власть, политическое влияние и доходы, которая происходила в Англии на протяжении всего XII и XIII вв. Конечно, она создавала известные преимущества и для английского вилланства, обеспечивая ему более беспристрастное и обоснованное решение уголовных дел, чем могли дать сеньориальные суды, часто служившие орудием прямого нажима лорда на подвластное население. Но каково бы ни было равноправие вилланов в уголовном праве, оно ничего не меняло в их основных взаимоотношениях с их лордами и не могло защитить их от повседневного произвола последних. Более того, в некоторых отношениях привилегия королевской уголовной юрисдикции была связана для вилланов с дополнительными тяготами. Это, в частности, относится к их обязанности участвовать в десятках свободного поручительства, которые, как мы уже заметили, служили одним из средств для укрепления власти лорда над вилланами.
Наконец, королевская уголовная юрисдикция нередко использовалась как орудие борьбы с выступлениями вилланов против их лордов, которые, особенно в случае применения оружия, квалифицировались, как уголовные преступления. Ряд правительственных постановлений XII и XIII вв., направленных на борьбу с уголовными преступлениями, как мы уже заметили, часто использовался на практике для борьбы с вилланскими побегами (ст. 15 и 16 Кларендонской ассизы) и с беглыми крестьянами, скрывавшимися в лесах от преследований со стороны носителей королевского «правосудия» (ордонанс о «дубинщиках» 1305 г.).
Второй признак тенденции к освобождению вилланов, которую якобы проявляло английское феодальное государство,— привлечение вилланов к несению государственной военной службы — вообще сомнителен.
Ассиза о вооружении 1181 г. определенно исключала вилланов из числа лиц, обязанных приносить присягу о вооружении. В XIII в., правда, мы встречаем два упоминания о привлечении к военной службе вилланов: приказ о сборе 1/15 в 1225 г., согласно которому из оценки вилланского имущества в числе прочих предметов исключалось также оружие, и рассмотренный нами выше приказ о вооружении 1252 г. Генриха III, согласно которому к несению военной службы предлагалось привлечь «горожан (cives, burgenses), свободных держателей, вилланов и прочих, в возрасте от 15 до 60 лет».
Однако уже в Винчестерском статуте 1285 г. мы вновь не встречаем никаких упоминаний специально о вилланах. Нигде не говорится о вилланах и в различных военных распоряжениях Генриха III и Эдуарда I, в частности в приказах о наборе пеших воинов и даже вспомогательных отрядов лесорубов, землекопов и строителей. Это позволяет предположить, что попытки Генриха III привлечь к несению военной службы вилланов оказались безуспешными. Хотя мы не располагаем никакими другими данными по этому вопросу, однако можно дать и предположительное объяснение этому факту. Скорее всего эти попытки натолкнулись на сопротивление феодалов, с одной стороны, не желавших давать оружия в руки вилланов, а с другой стороны, недовольных отвлечением вилланов на длительный срок от их работы в маноре, что могло подорвать хозяйство лорда.
В целом вопрос о привлечении вилланов к военной службе неясен. Но если даже предположить, что приказ Генриха III от 1252 г. был реализован на практике, то едва ли это привлечение вилланов к несению военной службы можно рассматривать как признак их полноправия или равноправия со свободными людьми. Обязанность иметь вооружение и служить в королевском войске являлась бы для вилланов, несомненно, тяжелым дополнительным бременем. Затраты на вооружение и на длительные походы, отрывавшие их от хозяйства, должны были бы еще более подорвать их материальное благосостояние.
Таким же дополнительным бременем, и при том очень тяжелым для вилланов, было привлечение их наряду со свободным крестьянством и другими категориями населения к общегосударственному обложению.