Лишая вилланов своей защиты, стоя формально на позициях «невмешательства» во взаимоотношения между ними и феодалами, государство действовало в интересах последних, предоставляя им возможность осуществлять феодальную-эксплуатацию вилланов в той форме и степени, в какой это было для них возможно и выгодно. Этот принцип «невмешательства», лежавший в основе всего королевского законодательства XII, а затем XIII в., получил в общем праве название «исключения вилланства» (exceptio villenagii). В широком смысле слова «исключение вилланства» означало исключение вилланов из-под действия общего права вообще. Этим принципом руководствовалось общее право, законодательство и королевские суды в решении всех классовых конфликтов, возникавших в XIII в. между феодалами и крепостными крестьянами.
XIII столетие в истории Англии характеризовалось значительным обострением классовой борьбы, которая принимала самые различные формы. Под влиянием развития товарно-денежных отношений все более углублялось свойственное феодальному строю противоречие между монопольной собственностью класса феодалов на землю и личной трудовой собственностью крестьян, и прежде всего вилланов, на их хозяйство и орудия труда. На этой почве уже в XIII в. учащаются столкновения из-за владельческих прав вилланов на их наследственные наделы, которые часто решительно оспаривались собственниками земли — их лордами. В этих случаях общее право и королевские суды широко пользовались принципом exceptio villenagii, который в более узком и специальном смысле означал непризнание за вилланом защищаемых законом прав на его земельное держание как против своего, так и против всякого другого лорда.
Впервые прокламированный еще в судебных реформах Генриха II, этот принцип был подробно аргументирован Брактоном в тех разделах его трактата, где речь идет о праве тяжущихся сторон отводить иски в процессах по так называемым владельческим ассизам (о смерти предшественника, о новом захвате и др.). Во всех этих случаях в качестве основного повода для отвода иска Брактон указывает вилланское состояние истца. При этом он исходит из того, что виллан не может иметь никакого имущества, в том числе и .земельного, которое не было бы собственностью лорда. Этот же принцип лежал в основе всего законодательства XIII в., которое тщательно оговаривает, что все его постановления, регулирующие судебную процедуру по земельным искам, относятся только к свободным держателям и свободному держанию.
Принцип exceptio villenagii далеко не являлся фикцией. Он находил широкое и повседневное применение в практике королевских судов и определял их линию по отношению к держательским правам вилланов. В тех весьма немногих случаях, когда виллан апеллировал в королевский суд с жалобой на захват земли со стороны своего лорда, его иск немедленно аннулировался, если лорду удавалось доказать, что истец является вилланом. Последний при этом штрафовался за ложную жалобу.
Часто вилланский статут истца доказывался весьма косвенными данными. Так, в 1220 г. некий Гуго де Гундевиль привлек к суду Хамелина сына Радульфа для ответа, «почему он возбудил ассизу о новом захвате против него — своего господина в отношении держания в Pinpre, хотя он является его вилланом и признал себя вилланом его отца в царствование короля Джона в присутствии разъездных судей». Хамелин отрицал свой вилланский статус и то, что он признал себя вилланом в суде. Но так как в протоколах первого разбирательства было записано, что он в иске с третьим лицом признал себя держателем in villenagio, суд в 1221 г. безоговорочно признал его вилланом и аннулировал возбужденный им иск о новом захвате.
В другом случае (1225 г.) королевский суд признал незаконным притязания истца на ассизу о новом захвате только на том основании, что он купил свое держание у виллана и, таким образом, вступил во владение через посредство виллана. Незначительное количество тяжб такого рода с участием вилланов свидетельствует о том, что последние, как правило, даже не обращались в королевские суды. Сюда, очевидно, попадали иски лишь тех вилланов, которые имели сколько-нибудь веские основания претендовать на статус лично свободных. Практически лорд, если хотел, мог безнаказанно лишить виллана его держания, и это отнюдь не считалось незаконным, согласно общему праву. Так, в 1268 г. крестьяне-держатели Джекоба де Пэйнтон пожаловались в королевский суд, что, хотя они являются свободными сокменами и всегда несли лишь определенные повинности, лорд «выгнал их с их держаний» (de terris suis ejecit) и, требуя с них больших повинностей, чем следует, «не разрешает им выделять вдовью часть из их земель для своих жен, или дарить или продавать свои земли». Ответчик утверждал, что истцы являются вилланами. Дело было решено в пользу лорда — иск вилланов аннулирован, и тем самым было санкционировано право лорда распоряжаться их держаниями.
Таким же образом был отведен иск держателей Рожера Биго в маноре Alvergate, которые обвиняли своего лорда в разрушении их домов. Здесь основанием для отвода иска послужило то, что статус сокменов, на который претендовали крестьяне, еще ими не доказан, и поэтому граф не обязан им отвечать по суду. Другими словами, суд признал право лорда разрушать жилища и усадьбы своих держателей — вилланов.