Таков же был обычный исход тяжб, истцами в которых выступали «чистые вилланы», — такие иски просто прекращались в соответствии с принципом «исключения вилланства».
И все же королевским судам иногда приходилось нарушать это правило. Во-первых, они вынуждены были вмешиваться в споры о повинностях между феодалами и даже непривилегированными вилланами, когда в качестве истцов выступали лорды. А такие случаи были довольно обычным явлением.
Если вилланов толкала в королевский суд неясная и иллюзорная надежда получить там защиту от наступления лорда на их доходы, которая, как правило, не оправдывалась, то лорды в вопросе о размерах повинностей, как и в спорах об общинных угодьях, обращались в королевские суды, когда манориальная курия оказывалась бессильной перед единодушным сопротивлением всех или значительной части вилланов майора. Естественно, что при таких обстоятельствах королевские суды и общее право не могли занимать позицию невмешательства и вынуждены были принимать к производству такие иски, хотя в них в качестве ответчиков выступали вилланы. Решения по ним обычно принимались в пользу лорда.
Во-вторых, королевские суды вынуждены были разбирать тяжбы о повинностях, возникавшие между вилланами и феодалами в тех случаях, когда иски исходили от вилланов-сокменов старинного домена, которым нельзя было просто отказать в иске на основании принципа exceptio villenagio. Для этого надо было предварительно доказать, что их претензии на привилегированный статус необоснованны. Так как в подавляющем большинстве тяжбы о повинностях были связаны с претензиями вилланов-сокменов, то враждебная позиция общего права и королевских судов в этом вопросе особенно отчетливо выступает в процессах этого рода.
В наших источниках (главным образом в PI. Abbr. периода правления Генриха III и Эдуарда I) мы обнаружили 45 таких исков, как правило, возбужденных держателями, а не лордами. Из них 34 иска были выиграны феодалами, в 3 исках дело было закончено соглашениями, и только в 2 исках суд стал на сторону держателей. В 6 остальных случаях решения неизвестны.
Если прибавить к этому, что соглашения, как правило, имели в виду более интересы лорда, чем держателей, то позиция королевских судов в этом вопросе будет совершенно ясной. Главный и наиболее простой аргумент, который использовался королевскими судами против претензий вилланов-сокменов в этих исках, — это то, что данный манор, по сведениям Книги страшного суда, не является старинным доменом короны. Однако далеко не всегда проверка этого обстоятельства производилась достаточно объективно, и ссылки на Книгу страшного суда были справедливы. А так как само понятие старинного домена в XIII в., как уже отмечалось, было довольно неопределенно, то было не так уж трудно, используя неопытность и безграмотность вилланов и взяточничество в судебном аппарате, фальсифицировать данные Книги страшного суда. Е. А. Косминский впервые обратил внимание на то, что в решениях королевских судов встречаются случаи такой откровенной фальсификации. Вслед за ним М. А. Барг на большом количестве примеров показал, что сплошь и рядом суд, ссылаясь на Книгу страшного суда, отказывался признать старинным доменом короны тот или иной манор, тогда как в действительности в Книге страшного суда этот манор фигурирует как «terra regis» или «terra regis Willelmi».
Впрочем, на Книгу страшного суда при вынесении приговора королевские суды предпочитали ссылаться больше в тех случаях, когда ее свидетельства можно было использовать против вилланов. Но если эти свидетельства могли быть, напротив, истолкованы в пользу вилланов, судьи старались прибегать к другой процедуре доказательств права лорда на повышение повинностей. Характерно, что в исках вилланов тех маноров, которые в Domesday фигурируют в качестве terra regis, при вынесении приговоров в пользу лордов мы часто вовсе не находим ссылок на этот источник. В таких случаях суды пользовались всяким удобным поводом, чтобы отвести иск крестьян, не входя в рассмотрение дела по существу. Для этого они часто использовали неявку истцов-вилланов в суд, которая автоматически влекла за собой решение дела в пользу лорда и штраф вилланов «за ложную жалобу». В некоторых случаях вилланы отказывались от иска в виду безнадежности дела или отсутствия средств. Но иногда такой отказ был следствием прямого нажима со стороны лорда или поддерживающих его судей. Не менее удобным поводом для отвода иска являлось какое-либо нарушение процессуальных норм, вполне естественное со стороны малоопытных в судебных делах вилланов, например, если вилланы-сокмены, вместо «малого приказа о праве», воспользовались для возбуждения иска простым приказом о праве и т.п. В таком случае дело также без всяких проволочек решалось в пользу феодала, а истцы штрафовались.
Если феодал предъявлял хартию, которая в какой-либо мере могла поставить под сомнение привилегированный статус манора, то этой хартии немедленно отдавалось предпочтение перед свидетельством Книги страшного суда, хотя это последнее в данном вопросе было более достоверно: Например, при разборе тяжбы держателей манора Bleibure (Беркшир) с их лордом аббатом в королевском суде в 1280 г. притязания истцов на статус вилланов-сокменов были отвергнуты на том основании, что аббат предъявил хартию королевы Матильды, по которой ему даровался этот манор. Между тем в Книге страшного суда Bleibure числится как «terra regis» и факт дарения этой земли аббату сам по себе никак не мог опровергнуть то, что она принадлежит к старинному домену короны.
В случае отсутствия таких формальных поводов суд хватался за малейшую возможность обойти закон по существу. Если ответчик-лорд не мог доказать, что данный манор не является старинным доменом, то на помощь ему часто приходили присяжные, которые, по указанию суда, должны были ответить не на вопрос о том, является ли манор старинным доменом, но на совсем другой вопрос, — взимает ли лорд со своих держателей больше повинностей, чем принято по обычаю? Или — являются ли эти держатели вилланами, вилланами-сокменами или свободными? Так, подменяя один вопрос другим и отдавая его на решение часто специально подобранных комиссий присяжных, феодал с помощью королевского суда добивался нужного ему вердикта и выигрывал дело против своих держателей. В этом отношении особенно интересно долго тянувшееся дело держателей манора Tavistok в Девоншире против трех последовательно сменявшихся лордов (Генриха де Траси, Уильяма Мартейн и Гальфрида де Каунвилль) по вопросу о повышении их повинностей. Хотя П. Г. Виноградов, a затем и Е. А. Косминский, уже обратили внимание на этот любопытный процесс, Мы все же позволим себе напомнить его содержание.