Конечно, юридическая теория не во всем точно отражала эту действительность. Но несоответствие между ними сводилось главным образом не к существу, а к форме и выражалось в том, что социальная действительность Англии XIII в. не соответствовала римской терминологии — представлению о виллане, как о рабе, не имеющем никакой собственности. И сам Брактон, чувствуя это несоответствие, пытался корректировать принятые им представления римского права, подчеркивая защищенность жизни виллана и его права на часть движимости (wainagium). Отсюда и пресловутые противоречия самой теории Брактона, которые являлись по существу отражением отмеченного выше несоответствия между реально существующими феодальными отношениями и стремлением юридической теории выразить эти отношения в формулах римского рабовладельческого права.
При этом нужно иметь в виду, что, как это было отмечено выше, само это несоответствие не было случайностью. Обращение Брактона и других юристов XIII в. к римской терминологии также являлось несколько своеобразным отражением процессов, происходивших в жизни. Как справедливо указывал Е. А. Косминский, римская терминология теории вилланства должна была санкционировать усиление феодальной эксплуатации крестьянства, к которой стремились английские феодалы в XIII в. Она создавала как бы идеальные юридические формы для усиленного нажима на крестьянство, указывала направление, в котором этот нажим должен был осуществляться.
Однако эти «идеальные» юридические нормы, конечно, не могли в чистом виде реализоваться на практике, ибо известные границы усилению эксплуатации ставил сам феодальный способ производства, при котором непосредственный производитель мог эксплуатироваться только как крепостной, но не как раб. Они оставались только идеалом, к которому стремились феодалы в своих самых сладких мечтах. Но вместе с тем, когда эти юридические нормы, хотя бы частично, использовались королевским судом, они могли служить одним из средств осуществления максимально возможной в условиях феодального строя эксплуатации вилланства. Вот почему юридическая теория Брактона по видимости носила отвлеченный характер, а по существу была теснейшим образом связана с реальной действительностью. И если она не во всем точно отражала фактическое положение английских вилланов XIII в., то она достаточно отчетливо показывает весьма реальную в этот период тенденцию феодалов максимально повысить норму эксплуатации крестьянства.
Поэтому то обстоятельство, что королевские суды, а иногда и законодательство XIII в., решали важнейшие проблемы вилланского существования в духе основных положений юридической теории, само по себе подтверждает наш первый вывод о том, что королевская власть и ее судебный аппарат в XIII в. активно поддерживали класс феодалов в его наступлении на интересы крепостного крестьянства.
4. Наконец, позиция занятая по отношению к вилланам общим правом и судебным аппаратом королевской власти достаточно ясно говорит о том, что процесс государственной централизации не улучшал, а ухудшал правовое положение вилланства, во всяком случае по отношению к представителям класса феодалов. Общегосударственное право, разветвленная система королевских судов и администрации, активное законодательство, которое росло и совершенствовалось в процессе централизации феодальной Англии, поскольку дело касалось вилланства, служили укреплению его бесправия, создавали новые средства внеэкономического принуждения, отнюдь не отменяя старых, сосредоточенных в руках отдельных лордов и в их манориальных куриях. Кроме старым местных сетей, опутывавших вилланов, сетей, которые в XIII в. то там, то здесь прорывались под напором классовой борьбы, процесс централизации создавал новые, более прочные, более всеохватывающие, подстерегавшие крепостного крестьянина при малейшей попытке неподчинения власти лорда.