В первые годы после войны именно лейбористское руководство, нарушая свои предвыборные обещания, проводило «твердый курс» по отношению к Советскому Союзу. Эттли и Бевин пытались вместе с правительством США оказывать нажим на Советское правительство, поддерживали реакционные партии в странах Центральной и Юго-Восточной Европы, создали и распространяли миф об «агрессивности» Советского Союза, об угрозе, будто бы идущей с Востока.
Они шли по тому пути, который предложил Черчилль в речи, произнесенной в Фултоие (США) в марте 1946 г. Это был путь «холодной войны», обострения международных отношений, вмешательства во внутренние дела социалистических стран. Англия предоставила свою территорию для американских военно-воздушных баз, став, таким образом, гигантским американским авианосцем. Самолеты США должны были в случае войны наносить с английской территории удары по СССР.
В то же время Бевин пытался обеспечить Англии «солдат на континенте»; Англия должна была стать во главе военного блока европейских капиталистических держав. В марте 1948 г. был создан Западный Союз в составе Англии, Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга. Но вскоре стало ясно, что только при участии США агрессивный блок стран Запада обретет значительную военную мощь. Бевин взял на себя инициативу создания Североатлантического союза (НАТО).
Вступив в Западный Союз и в НАТО, Англия нарушила статью англо-советского договора 1942 г., запрещающую договаривающимся сторонам входить в агрессивные блоки, направленные против союзника. В заявлении МИД СССР о создании НАТО говорилось: «Североатлантический договор не имеет ничего общего с целями самообороны... Наоборот, этот договор имеет явно агрессивный характер и направлен против СССР».
«Социалистические» декларации партийных лидеров были лишь данью настроениям масс, с которыми в атмосфере подъема демократических сил приходилось считаться больше, чем когда-либо.
Национализация угольной, газовой, электроэнергетической промышленности, транспорта, средств связи и Английского банка не только не принесла бывшим собственникам материального ущерба, но даже была им выгодна. Компенсация за национализированную собственность превосходила ее действительную стоимость.
Капиталистический характер национализации проявился и в том, что рабочий класс был полностью устранен от участия в управлении национализированными предприятиями. Ведомства, создававшиеся для руководства угольной и другими отраслями, состояли преимущественно из бывших владельцев, крупных чиновников, старых управляющих и представителей профсоюзной бюрократии. Во главе Угольного управления оказался бывший директор одного из угольных трестов лорд Хайнден, во главе Управления электроэнергетической промышленности — Ситрин, многолетний секретарь Генсовета тред-юнионов, получивший теперь титул лорда.
Не защита интересов рабочего класса, не борьба за социальную справедливость, а перестройка капиталистической промышленности с целью повышения ее конкурентоспособности (и притом за счет рабочего класса) — таков основной смысл капиталистической национализации. Экономически она была выгодна буржуазии и поэтому не встретила сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны консерваторов.
Реальный конфликт между правительством и оппозицией возник лишь по поводу национализации металлургической промышленности. Стальные магнаты, несмотря на техническую отсталость английской металлургии, получали высокие доходы, используя выгодную конъюнктуру: разоренной Европе нужен был металл для восстановления промышленности, а начавшаяся «холодная война» обеспчивала военные заказы. Для стальных монополий выгодна была национализация угля и транспорта, так как сырье и перевозки удешевлялись, но свои предприятия они желали оставить за собой.