Несмотря на то, что после окончания войны Англия приобрела фактическую монополию на мировых рынках, первые послевоенные годы оказались годами экономического спада. Прекратились военные поставки союзникам, разоренные народы континента не имели возможности покупать в большом количестве английские товары, новые рынки, захваченные в ходе войны, надо было еще осваивать. В этих условиях тяжелое бремя косвенных налогов, из которых оплачивались проценты по государственному долгу, вызывало еще большее, чем в годы войны, возмущение масс.
Положение бедняков могло бы хоть немного облегчить естественное в мирной обстановке падение цен на продовольствие, тем более что для доставки хлеба с континента теперь были все возможности. Но в этом случае снизились бы доходы английских лендлордов, и парламент сразу же по окончании войны принял в интересах землевладельцев чудовищные «хлебные законы». Эти законы закрывали доступ иностранного хлеба в Англию, если цена его на внутреннем рынке падала ниже 80 шиллингов за квартер (286, 28 литра). Иначе говоря, цена на хлеб искусственно поддерживалась на очень высоком уровне.
Не удивительно, что ненависть к олигархии охватывала все более широкие слои английского народа. Рабочие вновь стали прибегать к стачкам, разрушать машины. Мелкобуржуазные радикалы находили теперь в рабочих массах мощную поддержку своих требований, и именно этим объясняется возрождение радикализма в послевоенный период. Обращение Уильяма Коббета «К поденщикам и рабочим», содержавшее рекомендацию сосредоточить усилия на борьбе за парламентскую реформу, разошлось в количестве 200 тыс. экземпляров и вскоре сделало Коббета одним из признанных руководителей демократического движения. Однако рабочие видели в требовании парламентской реформы, в лозунге всеобщего избирательного права не самоцель, а путь к социальным преобразованиям. Элементы антикапиталистических воззрений и утопического социализма прочно вошли в демократическую культуру и социальную психологию передовых слоев рабочего класса.
В пользу реформы стали высказываться и буржуазно-либеральные элементы. Поскольку роль промышленной буржуазии продолжала возрастать, постольку распределение избирательных округов становилось анекдотически не соответствующим новой классовой структуре и сосредоточению населения в новых промышленных районах. «Гнилые местечки» посылали в палату общин почти три четверти ее состава, в то время как крупные промышленные центры Манчестер, Бирмингем, Лидс вовсе не имели представителей в парламенте.