Только одна 8 статья присяги была связана с обязательством советника хорошо соблюдать свои функции по отношению к подданным короля. Советник должен был поклясться, что он будет беспристрастен в своих решениях и не будет отказывать в правах никому «из-за любви или ненависти, из-за расположения или нерасположения», независимо от их положения и сословия, и ничего не будет брать за то, чтобы совершить несправедливость и нарушить право. Он обязывался также при вынесении решений никого не подстрекать к нарушению права ради чьего-либо высокого положения, бедности или богатства.
За исключением этой последней статьи, весь текст присяги касался личных отношений между королем и его советниками, что подчеркивает узкий конфиденциальный характер этого учреждения как собрания личных советников короля. Как справедливо замечает Балдуин, едва ли магнаты королевства могли связывать себя подобной клятвой, лишавшей их всякой свободы политических действий, тем более, что текст присяги 1307 г. в основных чертах уже существовал в 1257 г., то есть тогда, когда бароны далеко еще не были склонны к такой покорности. Очевидно, такую клятву приносили лишь чиновные члены совета, составлявшие его постоянную рабочую группу, — канцлер, казначей, судьи, наиболее приближенные клерки короля. Что касается эрлов и баронов, назначавшихся королем в состав совета, то они, по-видимому, заседали в нем непостоянно, по личным приглашениям короля, как явствует из приведенных выше примеров. Совет же заседал постоянно в сравнительно узком составе — не более 20—30 человек — для решения текущих повседневных дел — судебных, финансовых, военных. Только наиболее важные спорные вопросы выносились на рассмотрение расширенного королевского совета, совета магнатов, а впоследствии парламента.
В конце XIII в., в правление Эдуарда I, постоянный королевский совет выступает как высший контролирующий и корректирующий орган центрального государственного аппарата. Ему принадлежит в значительной мере законодательная инициатива, фактически решение основных вопросов внешней политики. В то же время постоянный королевский совет играет большую роль в разборе петиций, подаваемых на имя короля, главные из которых решаются в совете. Наконец, королевский совет становится фактически к этому времени высшей судебной инстанцией в стране. К нему восходят апелляции от всех обычных королевских судов, в его компетенцию входят все дела, касающиеся интересов короля, в частности тяжелые государственные преступления. Совет выступает как арбитр в спорах между крупнейшими феодалами страны, неразрешенных в судах общего права. Экстраординарный характер этого суда определяется тем, что к концу XIII в. он становится единственным судом (если не считать парламента), заседающим в присутствии и при участии короля (coram rege), так как Суд королевской скамьи фактически к этому времени утрачивает эту привилегию. Именно поэтому апелляции на решения этого суда также поступают в королевский совет.
Таким образом, королевский совет становится тем центром, из которого глава феодального государства руководит своим достаточно сложным и разветвленным аппаратом.
Рост и централизация государственного аппарата сопровождались ростом бюрократии. Судьи центральных и разъездных королевских судов, клерки канцелярии, Палаты шахматной доски, управления королевского двора, высшие должностные лица, заседавшие в королевском совете, различные должностные лица местной администрации составляли к концу XIII в. довольно многочисленный слой чиновников, живших своей службой королю.
Как показывают новейшие исследования, чиновничий слой в подавляющем большинстве пополнялся и в XII и в XIII вв. за счет рыцарей и вообще мелких феодалов, небогатых клириков, королевских министериалов, обычно начинавших свою карьеру в ведомстве королевского двора. Будучи людьми среднего достатка, эти должностные лица видели в королевской службе возможность приобрести земли и деньги в качестве награды за свои старания или при помощи взяток и других вымогательств с населения. Из их среды и выходили королевские юристы, знатоки и творцы общего права в середине XII в., такие, как Фиц Ниль, важный чиновник Казначейства, или Ранульф Гленвиль — юстициарий, позднее Брактон— один из судей Королевской скамьи. Своей практической деятельностью в качестве судей и своими теориями неограниченной королевской власти они немало помогали укреплению авторитета центрального правительства в стране.
Итак, во всех областях государственного управления феодальной Англии в период с середины XII до конца XIII в. заметно значительное укрепление центральной власти. Централизация феодального государства в форме усиления королевской власти и ее аппарата составляет основную тенденцию политического развития Англии этого периода.
Но что это была за централизация, на какой она происходила основе, в чем заключалась суть тех изменений в политической надстройке, которые происходили в изучаемый период?
Единодушно признавая факт усиления королевской власти с конца XII до конца XIII в., буржуазные историки, однако, расходятся в оценке сущности этого процесса. Вигские историки XIX в. утверждали, что власть английских королей в этот период носила тиранический характер, но что одновременно с ростом этой тирании в обществе росли средства и силы ее ограничения в виде общего права и общинных учреждений в городах и графствах, которые в конце концов обуздали ее. Историки «критического» направления, напротив, подчеркивали главным образом благотворное воздействие усиления королевской власти на развитие страны, приписывая самим королям создание такой политической системы, которая привела к их добровольному самоограничению в середине XIII в. Разновидностью этой точки зрения является концепция Адамса, согласно которой власть английских королей в XI—XIII вв. носила характер абсолютной монархии до тех пор, пока она не была ограничена парламентом .
Уже упоминавшийся Джолиф и ряд других английских и американских историков рассматривают усиление королевской власти в Англии XI—XIII вв. как результат ничем неограниченного в этот период роста сеньориальной власти короля как феодального лорда и крупнейшего землевладельца страны. При этом на первый план в исследовании этого вопроса выдвигаются не развитие общего права, королевских судов и центрального аппарата как институтов общественной власти, но расширение феодальной юрисдикции короля, его насилия и произвол по отношению к его вассалам. В связи с этим основное внимание сосредоточивается на развитии аппарата ведомства королевского двора (Household), которое изображается как центр всего управления страной. Сторонники этой концепции, которую мы условно назовем «сеньориальной», справедливо критикуют историков как вигского, так и «критического» направления за необоснованную идеализацию политического строя XII—XIII вв. Однако сами они дают крайне одностороннюю, а потому неправильную трактовку вопроса.