По такой же, очевидно, причине отказался от своего иска и арендатор Томас Трик в маноре Ludlow, подавший жалобу на Гуго Дэнвилля, который отнял у него за неуплату долга его усадьбу и потребовал с него 24 ш. (вместо причитавшихся с Томаса 15 ш.). Хотя Томас затем отдал ему 24 ш., но так и не получил свою усадьбу обратно. Подав жалобу, Томас, однако, на разбирательство не явился и проиграл дело.
Очень характерно также дело Эдит, жены Ричарда из Дарлестона в Стафордшире, возбужденное ею на сессии 1293 г. Муж Эдит Ричард за 9 лет до этого вместе с ней арендовал у госпожи Амиссии, вдовы крупного землевладельца Генри де Вердун, полвиргаты пахотной земли с лугами и всем к ней относящимся на 20 лет и уплатил 7 марок вперед. Но когда через 9 лет после заключения этой сделки Ричард умер, «Амиция, когда он еще лежал в доме, явилась туда и выбросила Эдит и ее шестерых детей из дома и владений под тем предлогом, что ее муж умер, опечатала ее амбар, велела обмолотить весь хлеб, который там нашла, а именно 12 бушелей зерна, стоимостью в 12 ш., и приказала отвезти этот хлеб в свой манор». В день, назначенный для разбирательства, Эдит не явилась в суд, и дело было прекращено. На причины этой неявки проливает свет одна маленькая деталь жалобы. Изложив обстоятельства дела, Эдит прибавляет, что она уже имела ранее приказ о начале иска, но передала его шерифу, который скрыл его и не пустил в ход потому, что «указанная Амиция является сестрой сэра Рожера де Пенлесдон» (Penlesdon),— очевидно влиятельного человека в графстве. Весьма вероятно, что шериф позаботился также о том, чтобы помешать Эдит вести дело и в разъездном суде.
Но даже в тех случаях, когда мелкий свободный крестьянин доводил дело до суда, оно обычно решалось не в его пользу. Сплошь и рядом земельные иски таких фригольдеров решались в пользу их обидчиков — их сеньоров или соседних феодалов, по каким-либо чисто формальным основаниям.
Так, мелкий свободный держатель Аллан Плотмен из Wolwerton'a пожаловался на то, что крупный и богатый землевладелец Рожер Лонгфилд отнял у него его усадьбу с четырьмя акрами земли, вывез у него все имущество на сумму в 10 ш, срубил его деревья и препятствует ему обрабатывать землю, задерживая под видом ареста на имущество его лопату. Сам истец называет себя и свою мать «бедными людьми». Об этом же говорит и то, что в его хозяйстве заступ является важным орудием производства.
Вместо того, чтобы разобрать дело по существу, суд аннулировал иск на том основании, что ответчик Рожер Лонгфилд держит эту землю совместно со своей женой, которая не упомянута в исковой жалобе.
Безуспешно добивался своего права на держание в королевском суде Ричард Аттвуд «свободный сокмен короля», держатель 1/2 виргаты земли, у которого его лорд Вильям де ла Map отнял в счет 60 ш. недоимки его движимое имущество, разрушил строения в его усадьбе — амбар, коровник, вывез к себе на двор все заготовленные строительные материалы и, наконец, отнял его землю, а самого Ричарда выгнал из деревни. Все это произошло в 1283 г., а потерпевший еще в 1293 г., — через 10 лет — тщетно добивался правосудия в королевском суде.
Такую же картину фактической беззащитности земельных прав мелких свободных держателей рисуют и протоколы других королевских судов.
Характерно, что даже в исках об общинных правах, практически мелкие свободные держатели часто терпели поражение, несмотря на благоприятствующие как будто бы им постановления статутов — Мертонского и II Вестминстерского.
Обычной формой индивидуального протеста свободных держателей против . огораживания являлись частные иски отдельных лиц против лордов, возбуждавшиеся в порядке ассизы о новом захвате. Истцами в этих исках, как правило, если не всегда, выступали более зажиточные свободные держатели, иногда такие иски возбуждались соседними лордами, нередко даже довольно крупными. Основная масса свободных крестьян едва ли была в состоянии вести эти дорогостоящие и рискованные процессы. Как показано в диссертации советского исследователя К. Д. Авдеевой по истории ранних огораживаний в Англии в период с 1236 г. по 1272 г., значительную часть таких частных исков составляли именно тяжбы между феодалами, тогда как в последней трети XIII в. среди них значительно повысился процент исков свободных крестьян-держателей. Этим, очевидно, объясняется то, что в решениях по этим искам против лордов-огораживателей в период до 1272 г. трудно вскрыть определенную тенденцию. За период с 1216 по 1272 г. нами была обнаружена в PL Abbr. 31 тяжба такого рода. Из них 20 решено в пользу истцов-держателей, только 9 в пользу лордов-огораживателей и решение по 2 неизвестно. Совсем иную картину представляют результаты аналогичных дел в царствование Эдуарда I. Всего мы нашли для этого периода в использованных нами источниках 25 таких частных исков (20—в PI. Abbr-, 5— в Year books). Из них 16 было решено в пользу лордов-огораживателей, 5 — в пользу истцов — свободных держателей, в 4 случаях решение неизвестно.
Такое изменение в характере судебных решений едва ли было случайным. Помимо того что здесь могло иметь место изменение социального облика истцов-держателей, по сравнению с более ранним периодом, в этом изменении несомненно сыграли роль те уточнения, которые внесли в вопрос об огораживаниях сначала Мертонский, а затем II Вестминстерский статуты. До их издания королевские суды не имели прочной «законной» основы для отвода претензий свободных держателей лорда-огораживателя (которую им дал Мертонский статут) или его соседей (которая была установлена II Вестминстерским статутом) на общинные земли. В конце XIII в. судьи могли делать такие отводы на том основании, что у свободных держателей есть «достаточно» пастбищ и без особых колебаний принимать решения в пользу лордов-огораживателей.
Таким образом, издание Мертонского и II Вестминстерского статутов, несмотря на прокламированную ими защиту свободных держателей, в первую очередь имело целью закрепить и обосновать законом захваты общинных земель, производившиеся феодалами, отчасти также и за счет свободного крестьянства.
Классовая тенденция королевских судов, осуществлявших практическое применение этих статутов, становится особенно очевидной при рассмотрении тех судебных дел, истцами в которых несомненно являлись свободные держатели крестьянского типа. Здесь, как и в рассмотренных выше судебных делах другого рода, суды сплошь и рядом решали споры в пользу лордов-огораживателей по чисто формальным мотивам, не входя в сущность дела.
Обычно иск держателя отклонялся, согласно вердикту присяжных, которые свидетельствовали, что истец никогда не пользовался общинными правами на спорной земле.
Иногда ответчик-лорд и жюри ссылались на то, что оспариваемое общинное пастбище расположено не в той деревне, где находится свободное держание истца, на основании которого он требует себе общинных прав. В большом ходу были также чисто формальные казуистические мотивы для отвода исков свободных держателей: неточная формулировка приказа, отсутствие в нем имени совладельца ответчика и т.д.
В этом смысле очень характерно решение судьи Бервика в одном из таких исков; в котором держатель предъявил хартию на право пользования огороженным общинным пастбищем.
Судья, откровенно встав на сторону лорда-ответчика, выдвинул следующий аргумент против этой хартии. «Ваша хартия,— заявил он, — гласит — «Вы можете пользоваться общинными угодьями, как и все соседи», но прочие соседи пользуются общинными правами, как принадлежностью своих держаний, следовательно, он (истец) может пользоваться им только, как принадлежностью своего держания, а из этого следует, что по своей хартии он не может получить ничего сверх того, чем он пользовался раньше».
Ассиза беспрекословно подтвердила это казуистическое утверждение, и держатель-истец проиграл дело.