Таким образом, налоги на движимость как бы приводили государственное обложение в соответствие с возросшими к середине XIII в. доходами всех слоев населения. Не удивительно, что поступления от каждого такого налога во много раз превосходили обычные поступления от щитовых денег или тальи. Когда в 1206—1207 гг. Джон взыскал 1/13 с движимости клириков и мирян, он получил сразу 57 000 ф., то есть более 1/3 всех налоговых поступлений за 17 лет царствования. Такую же сумму Генрих III в 1225 г. получил от сбора. Во всяком случае, каждый налог на движимость, как правило, приносил казне не менее 30—40 тысяч ф. дохода, тогда как щитовые деньги и талья на протяжении XIII в. редко давали при очередном сборе более 2500—3000 ф.
Новая форма налога была удобна еще и тем, что размеры его не были стабильны. Правительство в зависимости от своих .потребностей в данный момент могло взыскать его в размере 1/7, или 1/5, или 1/3, и против таких повышений и понижений трудно было возражать, так как здесь, в отличие от поземельных поборов, не было прочно сложившейся традиции. Пользуясь этим, правительство, особенно в конце XIII в., все время повышало долю обложения.
Введение регулярного обложения движимости было, по-видимому, одной из причин значительного повышения доходов короны в правление Эдуарда I. Несмотря на то, что он облагал страну налогами всего 15 раз за 35 лет, среднегодовой размер государственных доходов поднялся в этот период до 57 000 ф. Это повышение отчасти шло за счет резкого увеличения налогов на движимость. Доля последних в налоговых поступлениях поднялась с 5,6%; (в период до 1272 г.) до 97,5%. Соответственно этому значительно поднялась доля налоговых поступлений в общих доходах короны.
Наконец, в налогах на движимость феодальное государство нашло наиболее унифицированную и поэтому удобную форму обложения, которая создавала непосредственные финансовые отношения со всеми слоями населения и позволяла королевским сборщикам без всяких посредников, в лице лорда манора или городского муниципалитета, проводить оценку имущества и сбор налогов. Централизация, достигнутая к концу XIII в. английским феодальным государством в области суда и военного дела, требовала такой же централизации в области финансов, выражением чего и явилась эта новая форма налогов.
Изменения в финансовой системе английского феодального государства не исчерпывались только введением налогов на движимость. Они выразились также в стремлении правительства привлечь к содержанию феодального государства церковь как корпорацию, до того времени не подлежавшую регулярному светскому обложению. Хотя и не без борьбы, Эдуард I сумел в течение своего правления выкачать из церковников немалую сумму в 234 740 ф. На этот же период падают настойчивые попытки правительства унифицировать таможенное обложение экспорта и импорта, которые привели к огромному увеличению этой статьи дохода. Эдуард I собрал в виде таможенных пошлин с населения за 35 лет своего правления около 490 000 ф., то есть несколько больше, чем он получил с налогов на движимость.
Благодаря всем этим изменениям ко второй половине XIII в. состав доходной части государственного бюджета совершенно изменился по сравнению с концом XI — началом XII в. При первых нормандских королях, как было отмечено выше, львиную долю доходов казны составляли личные феодальные доходы короля. При Эдуарде I, по данным Рамзея, общий доход короны за 35 лет, достигший суммы 1 731 565 ф., составлялся из следующих статей: доходы от налогов — 27% (из которых 26% падали на обложение движимости), доходы от таможенных пошлин — 27%., доходы от обложения церкви — 13,5%. Всего налоговые поступления, таким образом, составляли 67% доходов короны, тогда как наследственные феодальные доходы, включая доходы от доменов, лесных заповедников, рельефов, права опеки и т.п., составляли самое большее 33%, общей суммы дохода. По всей вероятности, они были еще меньше, так как в состав этих 33% включались еще талья, взимавшаяся с евреев, доходы от Ирландии, от монетной реформы, а также от крестоносной десятины, которую Эдуард I, с согласия папы, взимал в свою пользу.
Таким образом, к концу XIII в. государственный бюджет в основном базировался на различных налоговых поступлениях, главными из которых были налоги на движимость. Это изменение в системе организации государственных финансов имело своим последствием, во-первых, значительный рост доходов казны; во-вторых, концентрацию в руках центрального правительства всех нитей финансового управления; в-третьих, сделало короля менее зависимым от феодальных платежей его непосредственных вассалов.
Все рассмотренные нами нововведения в области суда, военной организации и финансов в свою очередь требовали и реорганизации государственного аппарата, его расширения и усложнения.
В XI и первой половине XII в., когда задачи центрального управления сводились в основном к управлению королевскими доменами и регулированию отношений короля с его вассалами, главным и единственным органом центрального аппарата являлась королевская курия (curia regis), состав и функции которой были крайне неопределенны.
Курия действовала и как высший королевский суд, заседающий в присутствии короля, и как главный орган административного, в том числе финансового, управления. Но уже при Генрихе II внутри курии обособляются главные правительственные ведомства: Палата шахматной доски во главе с казначеем — центр финансового управления, ведавший также администрацией и имевший некоторые судебные функции (по делам, связанным с интересами короны); высший суд короля во главе с юстициарием; управление хозяйством королевского двора (Household), в задачи которого входило обеспечение короля и его дворцового хозяйства всем необходимым. В конце XII в. все эти ведомства окончательно разделились и превратились в самостоятельные учреждения. Название «курии» сохранилось за высшим королевским судом. В то же время дальнейшая дифференциация функций продолжалась и внутри каждого из этих учреждений.
В самом конце XII в. внутри курии как судебного органа обособился суд «общих тяжеб», который мог заседать без участия короля и поэтому не должен был следовать за королем по стране (Великая хартия вольностей определила постоянное местопребывание этого суда в Вестминстере). Наряду с ним продолжал существовать верховный суд, заседавший в присутствии короля (coram rege), сначала сохранявший название курии. С 1224 г. эти два суда окончательно разделились, а несколько позднее суд «coram rege» получил новое название Суда королевской скамьи.