Новое соотношение конницы и пехоты в английских военных силах, приведшее в XIV в. к существенному изменению тактики английской армии и обеспечившее ей блестящие победы первых лет Столетней войны, было естественным следствием падения феодального ополчения и создания наемной армии уже в XIII в. Ф. Энгельс указывал, что одновременно с развитием наемничества в средневековой Европе XIV—XV вв. «создавалось основное условие для пригодной к войне пехоты в лице горожан и свободных крестьян, там, где последние еще имелись или стали вновь появляться». В Англии, где свободное крестьянство сохранилось с дофеодальных времен и значительно выросло в течение XIII в., переход к наемничеству и рост значения пехоты наметились несколько раньше, чем в других странах Западной Европы,— с середины XIII в.
Итак, к концу XIII в. основным ядром английской армии являлось уже не феодальное ополчение, возглавлявшееся крупнейшими феодалами страны — непосредственными держателями короны, но наемные пешие и конные отряды и рыцарские ополчения графств, подчиненные через констеблей и шерифов только королю. Такая организация армии сосредоточивала в руках правительства военные силы, значительно превышавшие силы отдельных, даже очень крупных феодалов, и обеспечивала ему почти полную независимость от последних в военном деле.
Не имея своей прочной финансовой базы, королевская власть, конечно, была бы не в состоянии реализовать достигнутые ею успехи в области юрисдикции и организации военных сил. Поэтому третьим проявлением процесса государственной централизации в Англии XII—XIII вв., и не менее важным, чем первые два, было постепенное расширение финансовой базы центрального правительства и концентрация в его руках все большей и большей доли доходов населения страны.
К сожалению, мы были лишены возможности проследить развитие этого процесса по данным наиболее ценных источников по этому вопросу — Казначейских свитков (Pipe rolls) и свитков доходов королевского двора (YVardrob rolls). Нам пришлось черпать информацию по этому вопросу из случайных и побочных источников, какими для данной цели являются «Диалог о Казначействе», Сотенные свитки 1274 г., инструкции о сборе налогов на движимость, отдельные королевские распоряжения. Но так как невозможно анализировать изменения в финансовом управлении феодальной Англии, не учитывая данных Pipe rolls и Wardrob rolls, нам пришлось воспользоваться цифровыми данными, которые добыл английский историк Рамзей, исследуя эти источники. Результаты исследования Рамзея сведены в его книге «Доходы королей Англии», в которой дается подробное описание доходов короны по годам с указанием различных источников доходов, однако без каких-либо обобщений по данному вопросу. Цифровой материал Рамзея не может претендовать на точность, как и все цифровые данные, относящиеся к изучаемому периоду. Но так как других столь же полных исследований по этому вопросу пока нет, нам пришлось обратиться к этим данным, которые мы используем в дальнейшем лишь как некоторую иллюстрацию общих тенденций развития финансовой системы английского феодального государства в XIII в. Само собой понятно, что эти цифры ни в коем случае нельзя считать точным отражением доходного бюджета короны в изучаемый период. Для расходной части бюджета казны мы не располагаем даже и столь несовершенными данными, но лишь отдельными отрывочными сведениями.
Финансовые возможности, которыми располагали короли нормандской династии, были весьма скромны, но они более или менее соответствовали всей социальной и политической организации страны. Ни королевская администрация, в этот период сравнительно немногочисленная, ни армия, в основном экипировавшаяся и содержавшаяся на счет составлявших ее феодальных ополченцев, не требовали слишком больших расходов. Эти расходы, так же как и расходы на содержание короля, его семьи, свиты, двора в большей своей части покрывались за счет весьма значительных в XI—XII вв. доходов от домениальных земель и всякого рода феодальных доходов короны от ее непосредственных вассалов — от опеки и права выдачи замуж и женитьбы наследников, от рельефов, от конфискации выморочных фьефов, от юрисдикции королевской курии, от лесных заповедников. С начала XII в. к этим доходам прибавляется еще фирма с городов, а также доходы от вакантных епископских кафедр. Эти, так сказать, личные феодальные доходы короля как собственника земли и сеньора своих непосредственных вассалов составляли подавляющее большинство всех государственных доходов. Единственный общегосударственный налог этого периода — датские деньги. Он, правда, взимался поголовно со всех жителей страны, имевших земельное держание, а следовательно, со всех, включая вилланов и горожан. Но это был экстраординарный налог, который, по словам Фиц-Ниля, автора «Диалога о Казначействе», «редко взимался во времена его (то есть Вильгельма I) правления и при его преемниках — только тогда, когда иноземные народы начинали или намеревались начать войну» 71. Размеры этого налога с гайды менялись от случая к случаю, но обычно в XII в. доход от него был не очень велик. В 1131 г., например, сбор датских денег дал Генриху I всего 2498 ф., что составило около 9% общего дохода этого года.
К концу XII в. стало обнаруживаться некоторое несоответствие между доходами короны и растущими потребностями центрального правительства. Оно вызывалось рядом причин и прежде всего ростом административных и особенно военных расходов правительства в связи с нововведениями Генриха II.
Стоимость содержания конных воинов все время росла. В конце XII в. она поднялась до 1 ш. в день (с 8 п. в конце XI в.). В то же время увеличивалось и количество используемых в войнах пеших и конных наемников и росла стоимость военных кампаний. С другой стороны, по мере развития в стране городов, торговли росли и личные потребности королей и их приближенных. Стремление к роскоши, строительство новых храмов и дворцов, обширные конюшни, соколиные охоты, всякого рода пожалования деньгами и вещами родственникам и придворным — все это требовало огромных средств. А между тем королевский домен, составлявший до середины XII в. главный источник коронных доходов, с этого времени начал молниеносно таять.
По данным Сотенных свитков 1274 г. можно произвести следующие подсчеты: с момента составления Книги страшного суда на территории, охваченной расследованием 1274 г., английскими королями было отчуждено 345 маноров из числа коронных земель (старинного домена и других). Из них только 35 до начала правления Генриха II; Генрих II роздал 31 манор, Джон — 44 манора, Генрих III—117. Для 118 маноров и вилл Сотенные свитки не указывают даты отчуждения. Во всяком случае ясно, что массовое отчуждение коронных земель началось со второй половины XII в. и в основном закончилось к концу XIII в. К этому времени, по данным тех же Сотенных свитков 1274 г., в руках Эдуарда I на охваченной расследованием территории, если не считать инкорпорированных городов, лежавших на землях королевского домена, находилось всего 20 маноров, включая земли, временно используемые королем по праву опеки или конфискованные в качестве выморочных ленов.
В то же время уже в начале XIII в. начали падать доходы короны, связанные с ее феодальными и сеньориальными правами. Этому способствовали, с одной стороны, происходивший с конца XII в. бурный процесс субинфеодации, благодаря которому король постепенно терял свою долю ренты с части субинфеодированных держаний, с другой стороны, упорная борьба английских баронов против произвольных рельефов, злоупотреблений правами опеки и другими сеньориальными правами короны. Сопротивление баронов несомненно затрудняло повышение этих феодальных платежей.