Успешная, хоть и очень дорого стоившая внешняя политика Кромвеля вполне устраивала буржуазно-дворянский блок. В не меньшей степени он был удовлетворен и внутренней политикой протектора. Продолжавшаяся при протекторате раздача и распродажа конфискованных земель сопровождалась государственным покровительством огораживаниям. Подтвердив акт Долгого парламента об отмене рыцарских держаний, Кромвель в то же время подчеркнул, что феодальные права лендлордов по отношению к копигольдерам полностью сохраняются.
Протектор также успешно справлялся с роялистскими заговорами.
Казалось бы, господствующие классы не должны были и думать о другом режиме, кроме протектората; между тем в действительности буржуазия и новое дворянство, несмотря на признанный авторитет Кромвеля в их среде, все больше склонялись к мысли о монархии. Вынужденная в 1649 г. под давлением масс, возглавленных лавеллерами, согласиться на республику буржуазия теперь, когда такого сильного давления снизу не было, вернулась к своей старой программе. В режиме протектората, в самом его характере было нечто временное, преходящее. А новые хозяева Англии хотели устроиться надолго, навсегда. Для этого требовался такой государственный строй, который гарантировал бы преемственность власти. Господствующие классы за годы революции накопили немалый политический опыт. Они убедились в том, что любое политическое потрясение в той или иной степени развязывает инициативу масс.
Эти настроения господствующих классов ярко проявились во время деятельности второго парламента периода протектората (1656—1658). Парламент начал с того, что отменил режим генерал-майоров, т.е. проявил известную оппозиционность по отношению к Кромвелю. Но это было не недовольство протектором, а желание устранить чрезвычайный характер режима. Уже через полгода (в марте 1657 г.) парламент обратился к Кромвелю с предложением «принять имя, сан, титул, звание и должность короля Англии, Шотландии и Ирландии». Тем самым парламент хотел придать больший авторитет государственной власти буржуазии и нового дворянства, освятив его многовековой традицией. Среди аргументов, на которые ссылался парламент, центральное место как раз и занимал тот, что «сан короля существовал в течение многих столетий». Кромвель готов был даже стать Оливером I, но вынужден был отказаться от этого плана под давлением военной верхушки; в офицерских кругах не без основания боялись, что королевский сан поставит Кромвеля в столь высокое положение, что он перестанет считаться с волей генералитета.
И все же в 1657 г. был сделан шаг к монархии: титул протектора стал наследственным; кроме того, восстанавливалась палата лордов. Таким образом, к моменту смерти Кромвеля (1658) многие черты дореволюционного государственного строя были реставрированы. События, последовавшие после смерти протектора, еще более убедили господствующие классы в том, что им необходима сильная власть, основанная на наследственном праве. Сын Кромвеля Ричард принял по наследству титул лорда-протектора. Но это был безвольный человек с весьма ограниченными способностями, к тому же отнюдь не располагавший таким влиянием, авторитетом, такими заслугами перед буржуазией и новым дворянством, как его отец. Став марионеткой в руках офицерской клики, он потерял власть, как только осмелился нарушить ее волю. Опять начались трения в верхах, проходившие на фоне усилившегося в это время крестьянского движения.